Неточные совпадения
Живя старою
жизнью, она ужасалась на себя, на свое
полное непреодолимое равнодушие ко всему своему прошедшему: к вещам, к привычкам, к людям, любившим и любящим ее, к огорченной этим равнодушием матери, к милому, прежде больше всего на свете любимому нежному отцу.
В женском вопросе он был на стороне крайних сторонников
полной свободы женщин и в особенности их права на труд, но
жил с женою так, что все любовались их дружною бездетною семейною
жизнью, и устроил
жизнь своей жены так, что она ничего не делала и не могла делать, кроме общей с мужем заботы, как получше и повеселее провести время.
— Идем ко мне обедать. Выпьем. Надо, брат, пить. Мы — люди серьезные, нам надобно пить на все средства четырех пятых души.
Полной душою
жить на Руси — всеми строго воспрещается. Всеми — полицией, попами, поэтами, прозаиками. А когда пропьем четыре пятых — будем порнографические картинки собирать и друг другу похабные анекдоты из русской истории рассказывать. Вот — наш проспект
жизни.
Отрава подействовала сильно и быстро. Он пробежал мысленно всю свою
жизнь: в сотый раз раскаяние и позднее сожаление о минувшем подступило к сердцу. Он представил себе, что б он был теперь, если б шел бодро вперед, как бы
жил полнее и многостороннее, если б был деятелен, и перешел к вопросу, что он теперь и как могла, как может полюбить его Ольга и за что?
И так до полудня все суетилось и заботилось, все
жило такою
полною, муравьиною, такою заметною
жизнью.
Это были
жилые комнаты в
полном смысле этого слова, в них все говорило о
жизни и живых людях.
Я узнал только, что он некогда был кучером у старой бездетной барыни, бежал со вверенной ему тройкой лошадей, пропадал целый год и, должно быть, убедившись на деле в невыгодах и бедствиях бродячей
жизни, вернулся сам, но уже хромой, бросился в ноги своей госпоже и, в течение нескольких лет примерным поведеньем загладив свое преступленье, понемногу вошел к ней в милость, заслужил, наконец, ее
полную доверенность, попал в приказчики, а по смерти барыни, неизвестно каким образом, оказался отпущенным на волю, приписался в мещане, начал снимать у соседей бакши, разбогател и
живет теперь припеваючи.
«В моей сестре, царице, высшее счастие
жизни, — говорит старшая сестра, — но ты видишь, здесь всякое счастие, какое кому надобно. Здесь все
живут, как лучше кому
жить, здесь всем и каждому —
полная воля, вольная воля».
Дом его поразил меня; похож на кладбище, а ему, кажется, нравится, что, впрочем, понятно: такая
полная, непосредственная
жизнь, которою он
живет, слишком полна сама по себе, чтобы нуждаться в обстановке.
— В прежнее время люди
жили веселее и не знали никаких предрассудков. Вот тогда, мне кажется, я была бы на месте и
жила бы
полной жизнью. О, древний Рим!
В конце Фоминой недели началась та чудная пора, не всегда являющаяся дружно, когда природа, пробудясь от сна, начнет
жить полною, молодою, торопливою
жизнью: когда все переходит в волненье, в движенье, в звук, в цвет, в запах.
Вообще Горемыкин
жил полной, осмысленной
жизнью только на фабрике, где чувствовал себя, как и все другие люди, но за стенами этой фабрики он сейчас же превращался в слепого и глухого старика, который сам тяготился своим существованием.
— Мы все, Павел Павлыч, все позабыли, что есть другая
жизнь. Где-то, я не знаю где,
живут совсем, совсем другие люди, и
жизнь у них такая
полная, такая радостная, такая настоящая. Где-то люди борются, страдают, любят широко и сильно… Друг мой, как мы
живем! Как мы
живем!
— Мастерица она была тоже гривуазные песни петь."Un soir à la barrière"[«Как-то вечером у заставы» (франц.).] выходило у ней так, что пальчики облизать следует… Вот такую
жизнь я понимаю, потому что это
жизнь в
полном смысле этого слова! надо родиться для нее, чтобы наслаждаться ею как следует… А то вот и он, пожалуй, говорит, что
живет! — прибавил он, указывая на Рогожкина.
Впрочем, поездка в отдаленный край оказалась в этом случае пользительною. Связи с прежней
жизнью разом порвались: редко кто обо мне вспомнил, да я и сам не чувствовал потребности возвращаться к прошедшему. Новая
жизнь со всех сторон обступила меня; сначала это было похоже на
полное одиночество (тоже своего рода существование), но впоследствии и люди нашлись… Ведь везде
живут люди, как справедливо гласит пословица.
Жму, наконец, с
полным участием руку тебе, мой благодушный юноша, несчастная жертва своей грозной богини-матери, приславшей тебя сюда искать руки и сердца блестящей фрейлины, тогда как сердце твое рвется в маленькую квартирку на Пески, где
живет она, сокровище твоей
жизни, хотя ты не смеешь и подумать украсить когда-нибудь ее скромное имя своим благородным гербом.
Казалось, каждый лист, каждая травка
жили своей отдельной,
полной и счастливой
жизнью.
Я несколько лет
прожил среди убийц, развратников и отъявленных злодеев, но положительно говорю, никогда еще в
жизни я не встречал такого
полного нравственного падения, такого решительного разврата и такой наглой низости, как в А-ве.
Весь гостиный двор, все население его, купцы и приказчики,
жили странной
жизнью,
полною глуповатых по-детски, но всегда злых забав.
Одним словом, в ней как будто сам собой еще совершался тот процесс вчерашней
жизни, когда счастье
полным ключом било в ее
жилах, когда не было ни одного дыхания, которое не интересовалось бы ею, не удивлялось бы ей, когда вокруг нее толпились необозримые стада робких поклонников, когда она, чтоб сдерживать их почтительные представления и заявления, была вынуждаема с томным самоотвержением говорить: «Нет, вы об этом не думайте! это все не мое! это все и навек принадлежит моему милому помпадуру!..»
Жозеф сделал из него человека вообще, как Руссо из Эмиля; университет продолжал это общее развитие; дружеский кружок из пяти-шести юношей,
полных мечтами,
полных надеждами, настолько большими, насколько им еще была неизвестна
жизнь за стенами аудитории, — более и более поддерживал Бельтова в кругу идей, не свойственных, чуждых среде, в которой ему приходилось
жить.
Что же засим? — герой этой, долго утолявшей читателя повести умер, и умер, как
жил, среди странных неожиданностей русской
жизни, так незаслуженно несущей покор в однообразии, — пора кончить и самую повесть с пожеланием всем ее прочитавшим — силы, терпения и любви к родине, с
полным упованием, что пусть, по пословице «велика растет чужая земля своей похвальбой, а наша крепка станет своею хайкою».
Орлов после порки благополучно бежал в Астрахань — иногда работал на рыбных ватагах, иногда вольной
жизнью жил. То денег
полные карманы, то опять догола пропьется. Кем он не был за это время: и навожчиком, и резальщиком, и засольщиком, и уходил в море… А потом запил и спутался с разбойным людом…
— Вы мыслящий и вдумчивый человек. При всякой обстановке вы можете находить успокоение в самом себе. Свободное и глубокое мышление, которое стремится к уразумению
жизни, и
полное презрение к глупой суете мира — вот два блага, выше которых никогда не знал человек. И вы можете обладать ими, хотя бы вы
жили за тремя решетками. Диоген
жил в бочке, однако же был счастливее всех царей земных.
А город —
живет и охвачен томительным желанием видеть себя красиво и гордо поднятым к солнцу. Он стонет в бреду многогранных желаний счастья, его волнует страстная воля к
жизни, и в темное молчание полей, окруживших его, текут тихие ручьи приглушенных звуков, а черная чаша неба всё
полнее и
полней наливается мутным, тоскующим светом.
— Настоящее! — сказал он,
полный радости. — В первый раз в
жизни моей настоящего хлебну! Какая
жизнь была у меня? Вся — фальшивая… грязь, грубость, теснота… обиды для сердца… Разве этим можно человеку
жить?
Я не свожу глаз с Ермоловой — она боится пропустить каждый звук. Она
живет. Она едет по этим полям в
полном одиночестве и радуется простору, волнам золотого моря колосьев, стаям птиц. Это я вижу в ее глазах, вижу, что для нее нет ничего окружающего ее, ни седого Юрьева, который возвеличил ее своей пьесой, ни Федотовой, которая не радуется новой звезде, ни Рено, с ее красотой, померкшей перед ней,
полной жизни и свежести… Она смотрит вдаль… Видит только поля, поля, поля…
Какие роковые, дьявольские причины помешали вашей
жизни развернуться
полным весенним цветом, отчего вы, не успев начать
жить, поторопились сбросить с себя образ и подобие божие и превратились в трусливое животное, которое лает и этим лаем пугает других оттого, что само боится?
Такова была дедушкина мораль, и я, с своей стороны, становясь на его точку зрения, нахожу эту мораль совершенно естественною. Нельзя
жить так, как желал
жить дедушка, иначе, как под условием
полного исчезновения
жизни в других. Дедушка это чувствовал всем нутром своим, он знал и понимал, что если мир, по малой мере верст на десять кругом, перестанет быть пустыней, то он погиб. А мы?!
Поэтому, если мы встречаем человека, который, говоря о
жизни, драпируется в мантию научных, умственных и общественных интересов и уверяет, что никогда не бывает так счастлив и не
живет такою
полною жизнью, как исследуя вопрос о пришествии варягов или о месте погребения князя Пожарского, то можно сказать наверное, что этот человек или преднамеренно, или бессознательно скрывает свои настоящие чувства.
Ипполит. И как это довольно глупо, что ты говоришь. Ты что видела на свете? Кругом себя на аршин. А я весь круг дела знаю. Какие в тебе понятия к
жизни или к любви? Никаких. Разве есть в тебе образование или эти самые чувства? Что в тебе есть? Одна закоренелость, только и всего. А еще ты меня учишь
жить, когда я в
полном совершенстве теперь и лет, и всего.
Он ручался за чистоту моих нравственных стремлений и уверял, что я могу безопасно
жить один или с хорошим приятелем, как, например, Александр Панаев, или с кем-нибудь из профессоров, без всякой подчиненности, как младший товарищ; он уверял, что мне даже нужно
пожить года полтора на
полной свободе, перед вступлением в службу, для того, чтоб не прямо попасть из-под ферулы строгого воспитателя в самобытную
жизнь, на поприще света и служебной деятельности.
Тузенбах. Что ж? После нас будут летать на воздушных шарах, изменятся пиджаки, откроют, быть может, шестое чувство и разовьют его, но
жизнь останется все та же,
жизнь трудная,
полная тайн и счастливая. И через тысячу лет человек будет так же вздыхать: «Ах, тяжко
жить!» — вместе с тем точно так же, как теперь, он будет бояться и не хотеть смерти.
Оно
жило своей широкой
жизнью,
полной мощного движения.
Полное trio, согласное и величественное, звучит только во всемирной истории, только в ней
живет идея полнотою
жизни; вне ее — отвлеченности, стремящиеся к полноте, алкающие друг друга.
И тут было видно по всему, что личную
жизнь свою Саша устроил неряшливо,
жил как придется, с
полным презрением к удобствам, и если бы кто-нибудь заговорил с ним об его личном счастье, об его личной
жизни, о любви к нему, то он бы ничего не понял и только бы засмеялся.
Но эта школа была трагически одностороння: люди, которых он изучал, были не те, что
живут полной человеческой
жизнью; это были арестанты, которые только идут, которых только гонят.
Могучая и щедрая природа наша
жила полною своею
жизнью.
Ты
жив!.. Ты
жив, и каждый камень твой —
Заветное преданье поколений.
Бывало, я у башни угловой
Сижу в тени, и солнца луч осенний
Играет с мохом в трещине сырой,
И из гнезда, прикрытого карнизом,
Касатки вылетают, верхом, низом
Кружатся, вьются, чуждые людей.
И я, так
полный волею страстей,
Завидовал их
жизни безызвестной,
Как упованье вольной, поднебесной.
Оставив адъюнкт-профессора Л. С. Левицкого, у которого я не в силах был
прожить более двух месяцев, о чем сказано подробнее в моих «Воспоминаниях», я
жил тогда, в первый раз в моей
жизни, сам по себе,
полным хозяином, на собственной квартире.
Для того, чтобы
жить доброй
жизнью, нет надобности знать о том, откуда ты явился и что будет на том свете. Думай только о том, чего хочет не твое тело, а твоя душа, и тебе не нужно будет знать ни о том, откуда ты явился, ни о том, что будет после смерти. Не нужно будет знать этого потому, что ты будешь испытывать то
полное благо, для которого не существуют вопросы ни о прошедшем, ни о будущем.
И близость Христа к человеку нельзя относить к тому «ветхому Адаму», который еще
полной жизнью живет в нас.
И подарки и карточки (несколько штук их назначалось товарищам в морском корпусе) были отправлены вместе с громадным письмом в Петербург, а за два дня до ухода из Гревзенда и Володя получил толстый конверт с знакомым почерком родной материнской руки и,
полный радости и умиления, перечитывал эти строки длинного письма, которое перенесло его в маленькую квартиру на Офицерской и заставило на время
жить жизнью своих близких.
— Господи Исусе! — причитала она. — И хлеб-от вздорожал, а к мясному и приступу нет; на что уж дрова, и те в нынешнее время стали в сапожках ходить. Бьемся, колотимся, а все ни сыты, ни голодны. Хуже самой смерти такая
жизнь, просто сказать, мука одна, а богачи
живут да
живут в
полное свое удовольствие. Не гребтится им, что будут завтра есть; ни работы, ни заботы у них нет, а бедномy человеку от недостатков хоть петлю на шею надевай. За что ж это, Господи!
Так вот: не ожидал ли он теперь найти в Свидригайлове эту «
полную жизнь», это умение нести на себе две крови, умение вместить в своей душе благодарный лепет Полечки Мармеладовой и вопль насилуемой племянницы г-жи Ресслих? Может быть, в глубине души самого Достоевского и
жила безумная мысль, что вообще это каким-то образом возможно совместить. Но только
полною растерянностью и отчаянием Раскольникова можно объяснить, что он такого рода ожидания питал по отношению к Свидригайлову.
Напротив: в
полном банкротстве живой
жизни, в победительном и окончательном выявлении человеческой неспособности
жить, — «в этом и только в этом» он способен видеть «религиозный и метафизический смысл» даже борьбы человечества за улучшение
жизни.
«Надо доделывать, — опять шептало ей ее соображение, — ну, пусть так; ну, пусть надо: допустим даже, что все это удастся и благополучно сойдет с рук; ну, что же тогда далее? Чем
жить?.. Умом? Господи, но ведь не в акушерки же мне поступать! Умом можно
жить, живучи
полною жизнью и сердцем… Стало быть, надо
жить сердцем?»
Время дорого. Пора энергически взяться за дело, иначе русский народ погибнет. Сострадательное сердце наше не может оставаться покойным при виде его страданий. Не обладание короной побуждает нас к действию, но кровь, текущая в наших
жилах. Наша
жизнь,
полная несчастий и страданий, да послужит тому доказательством. Впоследствии, делами правления мы еще более докажем это. Ваш беспристрастный взгляд на вещи, граф, достойно оценит сии слова наши.
Гельбих также говорит, что Тараканова отвезена итальянкой, своею воспитательницей, в Италию, еще при
жизни Елизаветы, и до кончины ее
жила там в
полном довольстве.
И он тоже, Андрей Иванович, — он
жил, а
жизни не видел. А между тем, ему казалось, он способен был бы
жить —
жить широкою, сильною
жизнью,
полною смысла и радости; казалось, для этого у него были и силы душевные, и огонь. И ему страстно хотелось увидеть Барсукова или Щепотьева, поговорить с ними долго и серьезно, обсудить все «до самых основных мотивов». Но Щепотьев сидел в тюрьме, Барсуков был выслан из Петербурга.